Пантера - инстинкт зверя - Страница 15

- А если мы ее убьем?

- Значит, это не она, - без тени сожаления ответил мудрый Федя. Выбирай: или сына своего найдешь, которому даже приличный подарок купить не можешь, или будешь бабки лопатой грести, купишь себе новый паспорт, свалишь за бугор и будешь до конца дней жить припеваючи. Такой шанс только раз в жизни выпадает.

Витька сел рядом с молчавшим Клином на лавку и задумался. По его лицу пробегали тени сомнения, шрам на щеке покраснел, в глазах отражались противоречивые мысли, роящиеся в голове. Я со страхом ждала. Если в нем победит алчность и они начнут меня проверять, то я пропала. Естественно, Пантера ни за что не позволит меня убить и будет защищать свою хозяйку до последнего вздоха тех, кто покусится на ее жизнь. Сейчас она пока еще не чувствует особой опасности и ведет себя спокойно, но как только почует, что мне угрожают, то сразу же оттеснит меня на второй план, завладеет моим телом и начнет убивать, и я уже не смогу ее остановить. Но убивать людей только за то, что они глупы, мне не хотелось. Глупых у нас пруд пруди, больше половины населения планеты, и если следовать этому принципу, то скоро вся Земля обезлюдеет. Нужно было во что бы то ни стало воспрепятствовать тому, что могло произойти, но я не знала, как остановить человеческую глупость, поэтому продолжала лежать, стиснув зубы от злости, и ждать решения Витьки.

- Знаешь, а ведь ты прав, Федя, - выдавил он наконец, глядя перед собой в одну точку, как бы рассуждая с самим собой. - Если у меня будут бабки, я смогу свалить за бугор, сделать там пластическую операцию, чтобы меня никто не узнал, потом вернуться, спокойно разыскать сына и увезти его отсюда к чертовой бабушке. Это идеальный вариант. Это мне нравится. Сейчас мы проверим эту девку, и если она - та самая убийца, о которой ты говорил, то продадим ее братве. - Он повернул голову к радостно засиявшему Феде. - Как проверять будем?

- Витька, ты что, дурак? - попыталась я вразумить его. - Кого ты слушаешь? У него же одни деньги на уме! Это же я, Катя! И никакая я не убийца подумаешь, не те туфли сперла...

- Заткнись! - цыкнул он на меня, недобро сверкнув глазами. - Ты свое слово уже сказала. Начинай, Федя.

- Это мы враз, это мы быстренько! - засуетился тот, вскакивая на ноги и деловито осматривая меня. - Слышь, Клин, подойди-ка сюда.

- Чего еще? - буркнул тот недовольно.

- Делай что говорят! - рявкнул Витька. Тот нехотя поднялся, что-то бормоча себе под нос, и вразвалочку приблизился к Феде.

-Ну?

- Гну. Видишь эту бабу?

- Ну.

- Подойди к ней и начинай ее бить.

- Что, прямо лежачую?

- Именно так, - Федя ощерился противной желтозубой улыбкой. - Пинай ее изо всех сил по самым больным местам, пока не сдохнет.

Клин немного постоял, почесал своей здоровенной клешней выстриженный затылок, пожал плечами и медленно двинулся ко мне. Тупое выражение его лица не оставляло сомнений в том, что для него избиение младенцев такое же привычное дело, как пить водку. Витька с Федей внимательно смотрели на меня, словно медики-практиканты на больного, которого собираются оперировать. Естественно, я не стала ждать, пока этот дуболом искалечит мое тело ударами своих тяжелых ботинок. В конце концов чихать мне на них, если они такие тупые. Сами заварили кашу - пусть сами и расхлебывают. Я быстро вскочила и отошла к стене. Весь мой замечательный нежно-зеленый костюм был испачкан золой, но я не могла его отряхнуть из-за наручников, и это меня бесило больше всего. Я стояла, вся грязная, с растрепанными волосами, перед этими ублюдками и молча смотрела исподлобья на приближающуюся тушу мяса, которую мне предстояло разделать, но туша об этом еще не знала.

-- Вот видишь! - радостно взвизгнул Федя. - Она уже задергалась! Точно тебе говорю: это Пантера.

- Погоди ты! - осадил его Витька, не спуская с меня взгляда. Щека со шрамом нервно дернулась. - Это еще ничего не значит. Давай, Клин, начинай.

- Да че там начинать-то? - хмыкнул тот, - Сейчас двину пару раз - она и загнется. Может, сначала все-таки трахнем ее? Че добру пропадать?

- Я тебе трахну! - Витька взвился с лавки чуть не до потолка. - Я тебе сейчас так трахну! Я тебя сейчас самого трахну, болван! Бей ее, тебе говорят!

Клин стоял в трех шагах от меня, поигрывая мощными мышцами и сжимая пудовые кулаки, и высматривал, куда бы лучше ударить. Вдруг он неожиданно резво прыгнул вперед, замахнувшись своим кулачищем, и с такой силой врезал по бревенчатой стене в том месте, где я только что стояла, что дом покачнулся, и я подумала, он сейчас развалится и рухнет.

- Ой, бля!!! - заорал он, тряся ушибленным кулаком. - Как больно-то, мама!

Я уже была в углу, но бить его еще не решалась - вдруг они передумают и остановятся? Но, на свою беду, они не передумали, наоборот, это их только раззадорило.

- Видал, Витя, что творит эта девчонка! - восхищенно проверещал Федя. Я даже не заметил, как она отпрыгнула! Ну, давай. Клин, вмажь ей хорошенько!

Тот повернул ко мне перекошенное яростью лицо, и я поняла, что шутки кончились: сейчас он и впрямь начнет меня убивать.

- Ну, сука, держись! - проскрежетал Клин сквозь эубы и, расставив руки в стороны, пнул меня в пах. Вернее, хотел туда пнуть, но опять промазал - я юркнула ему под мышку и оказалась у него за спиной. На этот раз он уловил мой маневр, тут же развернулся и наотмашь нанес удар рукой. Я успела пригнуться, он дрыгнул ногой, я снова забежала ему за спину, из последних сил сдерживая в себе рвущуюся наружу Пантеру, он попер на меня всем телом, умудрился схватить на плечи, зажал в угол и стал пинать коленом в живот, по ребрам...

Мне стало очень больно. Сознание помутилось, и я плюнула на все. Будь что будет, не ходить же мне в синяках. Не для того природа наградила меня таким красивым телом, чтобы всякие там тупые бандиты его уродовали. Вскинув голову, я вцепилась зубами ему в мясистый подбородок. От неожиданности он прекратил наносить удары, а когда понял, что произошло, я выплюнула ему в глаза окровавленный кусок мяса, ослепив на мгновение. Он дико закричал, отшатнулся, схватившись руками за искалеченное лицо, и я, подпрыгнув, нанесла ему смертельный удар носком ноги в горло, пробив его до самых шейных позвонков. Отлетев на пару метров, Клин с грохотом упал навзничь и затих, окровавленный, все еще закрывая руками лицо.